Цены не снижаются, образ «народного заступника» не возвращается

Почти месяц длится кампания за снижение цен, которая стартовала 6 октября. 31 октября Лукашенко снова поднял тему, принимая с докладом премьер-министра Романа Головченко.

Он отреагировал на разговоры о том, что в последнее время в Беларуси «так называемый бизнес просел». «Начинаю интересоваться, какой бизнес. Ипэшники, которые всегда нам проблемы подкидывали, — отметил он. — Ориентировать всю страну на пожелания вот такого бизнеса — это уж слишком. Но и их обижать не надо».

Обижать не надо, но Лукашенко пообещал посчитать количество квартир у предпринимателей, которые приостанавливают или сворачивают свой бизнес, пишет Telegraf:

«Мы на всю собственность посмотрим, если они не будут работать по правилам. Мы не хотим, чтобы они работали в убыток. Это нельзя допустить. Не надо, чтобы мы устанавливали цены. Это они пусть устанавливают цены. Но по тем правилам, которые определяет государство. Это принципиально», —пригрозил Александр Лукашенко бизнесменам.

К чему ведет заморозка цен любой ценой и как это воспринимает народ – об этом поговорили с экономистом Львом Марголиным и медиаэкспертом Павлюком Быковским.

Лев Марголин: «В экономике тоже иногда не до законов»

— «Мы на всю собственность посмотрим, если они не будут работать по правилам» — такие угрозы озвучены в адрес предпринимателей, которые приостанавливают или хотят свернуть деятельность в условиях экономической неопределенности. Что стоит за таким пассажем?

— Все просто: настают времена, когда и в экономике не до законов. Ведь предприниматели не от хорошей жизни приостанавливают свою работу, а чтобы в эти трудные времена не стало еще хуже. Сегодня ИП, по сути, оказались между молотом и наковальней: начнешь работать – могут привлечь за нарушение правил ценообразования, не начнешь работаешь – привлекут за приостановку деятельности. Получается, как в фильме: приходят красные – бьют предпринимателей, приходят белые – снова бьют. И куда деваться беднягам?..

— Без малого месяц длится кампания по снижению цен. Не пора ли подводить промежуточные итоги?

— Это можно было сделать уже 7 октября (6 октября на совещании ценам приказали остановиться – Ред.), потому что ничего, кроме еще большей неразберихи, это решение не дало. Более того, кое-кто сумел воспользоваться моментом. Чтобы устранить своего конкурента с рынка.

Решение снизить цены любой ценой изменить ситуацию не могло. До сих пор нет полной ясности, как предприниматели должны вести ценообразование, чтобы не попасть под раздачу. Если в розничной торговле еще есть определенные попытки установить правила игры, то производители и оптовая торговля остается наедине с проблемой. Вроде бы надо согласовывать цены с облисполкомами. Но, с одной стороны, в этом случае облисполкомы будут завалены этой работой, а с другой – даже обоснованное повышение цен на товары, которые уже присутствуют на рынке, потребуют определенного мужества со стороны вертикали.

— Главная цель – снижение цен – не достигнута. Зачем же тогда было огород городить?

— Главная цель достигнутой быть и не могла. Вообще произвольно цены можно повышать только в условиях монопольного рынка. Если власть хотела найти жирных котов, которые наживаются на нуждах людей, тогда ей следовало обратить внимание на отрасли, которые по объективным или субъективным причинам являются монопольными и искать необоснованное повышение именно там.

Считать, что цены на молоко, яйца, мясо могут повышаться произвольно — нельзя, потому что это очень высоко конкурентные отрасли, где главное преимущество, которое может предложить производитель, качество. Качество должно быть на порядок выше, чем у конкурента, чтобы люди переплачивали за продукцию.

А причина кампании… «Сильная» власть не может позволить себе отступать. Хотя, в принципе, можно было бы признать недоработки и просчеты, хотя бы косвенно. Кстати, на совещании Лукашенко и сделал такую попытку, говоря о том, что, наверное, «не все вы предусмотрели, как это обычно бывает, постановлением правительства. Но если мы где-то что-то упустили, надо корректировать, добавлять». Это и есть косвенное отступление: в некоторых случаях можно и ослабить вожжи.

Павлюк Быковский: «Вернуться в 90-ые, когда все плохое происходило в отсутствие Лукашенко, невозможно»

—Как пропаганда преподносит народу кампанию по борьбе за снижение цен?

— Я не уверен, что произошедшее следует рассматривать как забастовку, скорее, такой оказалась реакция на непонятные условия установления цен, никто не хотел пострадать от нововведения. Хотя для кого-то, возможно, это стало и в том числе и забастовкой, но явно не для большинства.

Пропаганда молчала несколько дней, когда предприниматели приостановили свою работу, а потом в течении недели стали показывать на телеканалах, что все работает, все стабильно, все хорошо. Но в итоговых передачах, в частности, на БТ-1, министр антимонопольного регулирования и торговли Алексей Богданов признал, что проблемы были, что предприниматели не вышли на работу, но он утверждает, что сейчас уже все работают; наверное, какие-то основания для таких заявлений есть.

Сама по себе борьба за снижение цен все еще является хаотической, ведь постоянно обновляются правила игры: какие-то товары изымаются из списка регулируемых, какие-то остаются, меняются основания для госрегулирования цен. То есть можно ежедневно проводить тренинги для предпринимателей, ибо каждый раз оказывается, что процесс идет по-новому.

С точки зрения медиаэффекта есть рассказ о том, что цены снизились, а премьер-министр Головченко рассказывает о том, что бизнес быстро адаптируется к системе контроля за ними. Это преподносится как факт, который не требует никаких объяснений. А в попытки объяснить происходящее люди верят, либо не верят, потому что любые экономические расчеты не для массовой публики.

— Любая политическая кампания, проводимая властью, априори не может считаться провальной. Но какие доводы в пользу «успеха» приводит госпропаганда?

-Можно обсуждать, успешной или неуспешной выглядит кампания в медиа. Вопрос в другом: какие критерии считаются «успехом»? Если критерием является стабильность и непогрешимость власти, то ошибки ни власть, ни пропаганда не признают; они постоянно говорят про уточнение и улучшение нормативного акта. Повторяется ситуация с тунеядским декретом, который так и не был отменен, но в результате его смысл изменился на совершенно иной после того, как по стране прокатилась волна протестов. Кстати, тунеядский декрет действует до сих пор. Что касается регулирования цен, то ничего нового по большому счету не происходит.

Можно также рассуждать о том, насколько массированной выдалась эта кампания. Да, демонстрировались цифры экономического успеха. Но когда одновременно рассказывают, что процент роста цен меньше 100%, то на самом деле это был не рост, а падение. Или, как шутим, отрицательный рост. Отрицательный рост присутствует.

Все эти вещи в некоторых кабинетах могут представляться как успех, но на самом деле для людей не так важно, кто и как борется с ценами, важно то, изменились они или нет.

Сейчас однозначного ответа нет: цены, может быть, и стали ниже, но в реальности покупка товаров могла оказаться дороже. Такая дубина правительства по борьбе с ценами не обязательно соответствует тому, что написано в чиновничьих отчетах, которые не обязательно соответствуют возможностям покупателя: покупатель скорее всего столкнется либо с нехваткой товара, либо с тем, что цены все равно растут.

— Очевидно, Лукашенко пытается вернуть себе образ «народного защитника». Что из этого получается?

— Я не уверен, что можно вернуться в начало 90-ых, когда все плохое происходило «в отсутствие Лукашенко». Он возвращался из зарубежной поездки и приказывал вернуть цены на молоко, на масло, на яйца, что еще, —сейчас это уже невозможно. Да и не отлучается уже Лукашенко очень часто – поехать просто некуда, да и переложить ответственность на других довольно сложно: все чиновники назначены им. Вполне возможно, что эта уловка больше не работает.

Другое дело, если удастся обратить народный гнев на предпринимателей, которые работают не в организованной торговле, а на рынке, то люди сами смогут убедиться, что цены растут, несмотря ни на что, а многие товары просто исчезают. То есть, приказать: “Цены, стой: раз-два!” не получится. А раз не получится, то образ народного защитника может оказаться не таким убедительным как раньше, когда еще были сильны пережитки плановой экономики, когда в торговле еще можно было перераспределять запасы.

Полное повторение прежней схемы невозможно, или это убьет систему. Но это вопрос к экономистам.

А с точки зрения медиа и потребителей все разговоры очень легко проверяются, цены видны всем, поэтому изменить мнение людей довольно сложно.