Парадокс: чем мрачнее сегодня, тем радужнее видят завтра
Имперское сознание не имеет иммунитета против вируса убежденности в том, что оно унижено. Поэтому оно постоянно ищет и легко находит подтверждения своим унижениям. Тем более, номенклатура унижений обширна.
Способны ли соцопросы отражать реальность в современных информационных автократиях? «Нет!» «Нет!» и еще раз «Нет!» Таким будет ответ продвинутых граждан.
Потому и пришлось экономисту Сергею Гуриеву и политологу Дениелу Трайсмону из разнообразия автократий выделить «информационные», главной характеристикой которых является способность «обеспечивать несменяемость власти не с помощью силы и массовых публичных репрессий, а при помощи убеждения населения страны, что данный лидер необходим государству».
Разумеется, в подобных автократиях бронепоезда репрессий никто не демонтирует. Они всегда под парами и по первому требованию готовы покинуть запасные пути, что периодически и происходит. Тем не менее вклад бронепоездов в поддержание несменяемости власти снижается.
Но вернемся к троекратному «Нет!» Если бы правда была на стороне их авторов, то итоговые ответы респондентов, коих, как правило, не менее полутора тысяч, от текущих событий не зависели бы. Закон больших чисел никто не отменял. Такая независимость на графике отображалось бы прямой линией, что в Беларуси регулярно и наблюдается.
«Тефлоновые» рейтинги белорусских политиков как провластных, так и оппозиционных на протяжении почти трех десятилетий — фундаментальная особенность государственной социологии, играющей заметную роль в формировании национальной политической культуры.
За три десятилетия сменилось полтора поколения. Поначалу удивлявшая и возмущавшая предсказуемость электоральных кампаний, стала привычной, как березки под окнами. Растут ли реальные доходы населения на десяток и более процентов, снижаются ли, догадаться, кто конкретно и с каким результатом победит, труда не составляет.
Такая электоральная предсказуемость в обществе, в котором решения на всех уровнях принимают, «идя от жизни», удивляет. Сей феномен еще ждет своего исследователя, а пока гражданам, способным к рефлексии, остается принимать его как данность.
Удвоение доли оптимистов
Несмотря на то, что в политических моделях Беларуси и России проще отыскать схожие, чем отличные характеристики, российские социологические службы прямых линий не рисуют, и прокремлевский Фонд общественного мнения (ФОМ) исключением не является.
В частности, в опубликованном 9 декабря 2022 г. исследовании «Социальные настроения. Зима 2022» имеется график, отражающий динамику ответов на вопрос «Как, по вашему мнению, изменится жизнь в нашей стране через три-пять лет — станет лучше, чем сегодня, хуже или не изменится?»
В декабре 2021 г. доля оптимистов, выбравших вариант ответа «Жизнь станет лучше», составила 25% и практически не отличалась от среднего значения за три года. Но прошло три месяца, и в марте 2022 г. доля оптимистов практически удвоилась, подпрыгнув до 49%.
Можно спорить об абсолютных значениях, тем не менее факт аномального роста показателя оптимизма отрицать было бы глупо. Что касается причины удвоения, то она понятна и неспециалисту: на кремлевскую «спецоперацию» российское общество ответило консолидацией вокруг власти и углублением конфликта с Западом.
О реакции белорусов на «спецоперацию» можно лишь гадать, но в 2014 г. все социальные индикаторы, по данным НИСЭПИ, в ответ на «Крымнаш» пошли вверх. Логично предположить ремейк реакции «русских со знаком качества» на аналогичный повод.
Поэтическая социология
Следует обратить внимание, что вопрос «Как, по вашему мнению, изменится жизнь в нашей стране через три-пять лет — станет лучше, чем сегодня, хуже или не изменится?» не имеет прямого отношения к «спецоперации».
Но так уж устроен человек, в культурном ядре которого имперское сознание занимает далеко не последнее место. А имперское сознание не приемлет мира, в котором «наша» Держава не сакральный центр и не модель будущего.
«Выдавить из себя имперскость России трудно еще и потому, — поясняет культуролог Игорь Яковенко, — что Россия какая-то неправильная империя. Империя — это когда в пробковых шлемах и туземцев палкой бьют. А у нас красноармеец Сухов женщин Востока не бил, а наоборот освобождал. <…> В таких условиях имперскость особенно прилипчива. Из этой системы координат трудно перейти в другую, где надо на равных строить отношения со всеми».
Имперское сознание не имеет иммунитета против вируса убежденности в том, что оно унижено. Поэтому оно постоянно ищет и легко находит подтверждения своим унижениям. Номенклатура унижений обширна. Пожалуй, и не вспомнить Олимпийских игр, на которых «наших не засуживали». А экономические санкции! Что это, как ни агония бессильной злобы, спровоцированная успехами путинской России и ее единственного союзника?
Имперскость и несет «ответственность» за аномалию военного времени, снизившую доли респондентов, испытывающих страхи перед мировой войной с 56% в декабре 2021 г. до 54% в декабре 2022 г., перед бедностью и нищетой с 45 до 32% и перед произволом властей и беззаконием с 53 до 37% («Левада-центр»).
Аномалию военного времени можно пояснить и словами поэта Германа Лукомникова:
«Мы живем, под собою не чуя
То, что чуять ничуть не хочу я».
Человек из потока новостей выбирает лишь те, что подтверждают уже сложившуюся в его голове «картину мира». Не подтверждающие он чуять не хочет, и потому доступ к альтернативным источникам информации изменить его оценки текущих событий не в состоянии. Но у расхождения картинок в телевизоре с фактами повседневной жизни имеется предел, и после его достижения начинается самое интересное.