Вариант оккупации ядерный статус современной России исключает. Что остается?

Вспомним ленинское: «Есть компромиссы и компромиссы». В чем отличие? Первые спасают, вторые ведут к катастрофе. Проще всего проиллюстрировать отличие первых от вторых на примере войн.

Согласно американскому социологу, политологу и историку, автору книги «War made the state» («Война сотворила государство») Чарльзу Тилли, военные конфликты сыграли ведущую роль в формировании государств в Европе в раннее Новое время. Воистину, кому война, а кому и мать родная.

Проследим цепочку основных событий: порох обесценил преимущества закованных в доспехи рыцарей; им на смену пришла мобильная массовая армия; ее содержание потребовало эффективной налоговой системы; феодализму с его раздробленностью эта задача оказалась не по плечу, и он был заменен на централизованные государства.

И пошло, и поехало. Для управления регулярными вооруженными силами и государственными финансами потребовались грамотные командиры и финансисты. Средневековая система образования наладить их выпуск была не в состоянии. Короче, куда не кинь — всюду клин. Как итог, всепожирающее государство-Левиафан стало главным атрибутом Нового времени.

«Тилли, — поясняет политолог Владимир Гельман, — рассматривал государственное строительство как побочный продукт военных конфликтов. Если вы плохо управляете своей страной, если вы ничем этим не занимаетесь — вы терпите военное поражение и в предельном варианте вас могут завоевать ваши более развитые соседи или вы утратите какое бы то ни было международное влияние».

Напомню, речь у американского интеллектуала шла о раннем Новом времени (середина XVII века). Насколько, однако, вероятность быть завоеванными угрожает современным государствам?

Если включить телевизор, то за четыре столетия мало что изменилось. Отсутствие изменений подтверждают и социологи. Так, по данным «Левада-центра», список массовых страхов россиян в декабре 2022 г. возглавили «болезни близких, детей» (64%) и «мировая война» (54%). Значение последнего показателя не связано со «спецоперацией», т.к. на протяжении 14 лет он балансирует на уровне 50%.

О военной угрозе со стороны западных соседей, а в последний год и со стороны Украины, постоянно рассказывают и белорусам. Один пример:

«Мы должны смотреть правде в глаза: новый нацизм уже не просто поднимает голову, он встал в полный рост. Мы видим его в геополитических аппетитах наших западных соседей, которые жадно поглядывают на приграничные белорусские и украинские территории. И даже не стесняются открыто говорить о возможной аннексии» (2 июля 2022).

Война как фактор окончательного геополитического выбора

Чтобы международные конфликты стали драйвером государственного строительства, подчеркивает Тилли, требуется смена элит. Вспомним историю стран Оси (Германия, Италия, Япония). Их послевоенные успехи были бы невозможны, если бы руководители, развязавшие Вторую мировую войну, не были полностью заменены. Но без планомерных усилий по денацификации со стороны стран-победителей успехи были бы невозможны.

Поражения автоматически не отстраняют от власти людей, развязавших войны. Без революций или внешних оккупаций задачи подобного уровня не решаются, что и показали события 1905 и 1917 гг. в Российской империи.

Ядерный статус современной России вариант оккупации исключает. В сухом остатке остается революция. Соответствующий опыт имеется. Для ознакомления с ним не обязательно копаться в архивах начала прошлого века. Достаточно сконцентрироваться на Перестройке, не последнюю роль в инициировании которой сыграла афганская авантюра.

Роль субъекта Перестройки взяло на себя среднее звено партийно-хозяйственной номенклатуры. В этом заключалась ее сила и одновременно слабость, что в итоге породило паллиатив: от плановой экономики к полурыночной при сохранении принципа несменяемости власти.

Логика Тилли характерна и для Украины, которая до начала «спецоперации» управлялась не лучше России, что подтверждается многочисленными международными рейтингами.

Но война внесла свои коррективы. Без нее была бы невозможна существенная смена элит, ускорившаяся после победы Владимира Зеленского на президентских выборах.

После 24 февраля Украина оказалась перед выбором между объединением с Россией, что на практике означало бы полную потерю суверенитета, или интеграцией в Евросоюз и НАТО. Выбор был сделан в пользу Евросоюза.

Начали за здравие…

Написал про суверенитет и понял, что погорячился. Потеря суверенитета — это цветочки. А какими инициаторам «спецоперации» видятся ягодки?

Процитирую фрагмент обращения Владимира Путина от 24 февраля, в котором он объявил о своем решении провести специальную военную операцию:

«Ее цель — защита людей, которые на протяжении восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны киевского режима. И для этого мы будем стремиться к демилитаризации и денацификации Украины, а также преданию суду тех, кто совершил многочисленные, кровавые преступления против мирных жителей, в том числе и граждан Российской Федерации».

С целью можно не соглашаться, но она понятна. Но прошло десять месяцев. И как положено человеку, принявшему с утра вовсе не чиновника с докладом, заместитель председателя Совета Безопасности РФ Дмитрий Медведев в своем Telegram-канале отметил очередную положительную тенденцию:

«В случае затяжного конфликта в какой-то момент сложится новый военный альянс из тех стран, которых достали американцы и свора их кастрированных псов. Такое всегда происходило в истории человечества в ходе длительных войн. И тогда Штаты окончательно кинут старуху Европу и остатки несчастных украинцев(выделено — С.Н.), а мир снова придет в равновесное состояние».

Путин начал за здравие (защита людей от издевательств и геноцида), а его верный оруженосец Медведев закончил за упокой, причем, не в переносном, а в прямом смысле, выразив надежду, что от 40 миллионного украинского народа останутся лишь остатки.