Валерий Карбалевич: Акт прощения или предложения капитуляции? О возвращении «беглых»

У гэтай краіне ня маю я дому,

Вось воблака – сяду і ў сьвет палячу

Над гэтай гаморай, над гэтым садомам,

Ні грошай, ні славы – я волі хачу.

Анатоль Сыс

24 января Лукашенко провел специальное совещание на тему возвращения «беглых». В определенной мере это стало неожиданностью. Потому что до сих пор вся политика государства была противоположной, она ориентировалась только на то, чтобы вытеснить всех недовольных, несогласных за пределы Беларуси.

Еще в августе 2021 года Лукашенко говорил о молодежи, которая выехала за границу учиться: «Там и оставайтесь». Ибо те, кто возвращается — это «уже как агентура». Вся репрессивная политика по отношению к оппонентам, принятие закона о лишении гражданства были ориентированы на то, чтобы ввести запрет на возвращение политических противников. И вся кампания по возвращению «беглых» происходит, как отмечалось выше, на фоне той же, не меняющейся политики.

И вот теперь вдруг Лукашенко озаботился возвращением своих политических противников. С чего бы это?

Но не надо иллюзий по поводу изменившейся политики. Из выступлений самого Лукашенко, других чиновников следует, что власти всего лишь разворачивают новую пропагандистскую кампанию. Речь не идет о курсе на либерализацию, политическую оттепель, о планах примирения двух частей расколотого общества. Ничего не говорится об амнистии, освобождении политзаключенных, прощении людей, участвовавших в протестах, как это, например, происходит в Казахстане. Наоборот, призыв к политическим эмигрантам возвращаться звучит на фоне ужесточения репрессий, «сталинских» судебных приговоров, принятия законов о заочных судах, лишения гражданства, конфискации имущества.

Тогда зачем все это нужно Лукашенко? Он дает частичное объяснение необходимости кампании:

«У отдельной части нашего общества появился запрос на данную тему… Нам не надо создавать дополнительные какие-то точки напряжения в нашем обществе».

Перевожу эти намеки на понятный язык. Проблема в том, что политические репрессии и эмиграция затронули достаточно широкий слой общества. Причем, не только сторонников оппозиции. От террора властей пострадали даже дети высокопоставленных чиновников.

Кроме того, политические репрессии оказывают негативное влияние на экономику, социальную сферу (ІТ-сектор, медицина, культура, спорт и др.). Например, дефицит медработников начинают замечать даже обыватели. Все это вызывает некоторый ропот, производит негативное впечатление на граждан и госаппарат, что заметило и политическое руководство.

И вот якобы отклик на эту просьбу. Тем более, если внимательно слушать рассуждения генпрокурора, многих вернувшихся обременят выплатой немалого штрафа. Вот же у провинившихся айтишников потребовали компенсацию ущерба в десятикратном размере. Так можно и бюджет пополнить.

Но условия, поставленные для возвращения «беглых», делают этот процесс практически невозможным в более или менее массовом масштабе.

Кампания разворачивается вне правового пространства. Проект указа якобы еще только разрабатывается. Просто объявлено о создании межведомственной комиссии, которая будет решать судьбу возвращающихся граждан. Ее состав неизвестен. Пока только устным указанием Лукашенко назначен ее глава, генеральный прокурор Андрей Швед.

Вину возвращающихся граждан будет определять даже не суд, в котором, при всей имитации судебного производства в Беларуси, надо все же соблюдать некие процедуры, выслушивать подсудимых, адвоката и пр. В нашем случае судьбу человека будет определять пока все еще анонимная комиссия, которая, как предполагается, будет работать  вне всякого правового поля, понятных правил, процедур. То есть абсолютно субъективно. Все это напоминает сталинские «тройки» и фильтрационные лагеря.

Еще одно очень важное обстоятельство, разъясненное Андреем Шведом. Оказывается, даже если человек получает от комиссии ответ о том, что претензий к нему нет, он может смело возвращаться, но по прибытии все равно может быть привлечен к уголовной ответственности по единоличному решению председателя комиссии! То есть все гарантии комиссии могут быть отменены генеральным прокурором! А вся бурная деятельность комиссии – это декорация. Все решает один человек. Но эмигрант об этом узнает только по возвращении.

Таким образом, власти даже в самом начале кампании не собираются ничего обещать. Эмигрантам говорят: вы возвращайтесь, а здесь мы посмотрим, что с вами делать.

Во время совещания 24 января Лукашенко сказал:

«Вы, наверное, заметили в СМИ, когда я заявил о том, что мы готовы разговаривать с теми, кто осознал свою вину и готов жить на родине, вы видели, как захлебнулись эти все Telegram-каналы, чаты и прочие: «Ах, тут хватают силовики тех, кто попытались приехать, сажают, чуть ли не убивают!» Абсолютная чушь. Никто никого не хватает».

Между тем независимые СМИ (те же «Телеграм-каналы, чаты») много сообщали о многочисленных случаях арестов вернувшихся. Причем, называли конкретные фамилии, даты и прочие подробности. Например, сейчас в Гомеле проходит суд над Татьяной Курилиной, которая поверила обещаниям силовиков, вернулась, а теперь ее обвиняют по 12 статьям уголовного кодекса. На днях председатель Государственного пограничного комитета Анатолий Лаппо заявил, что в прошлом году при въезде в Беларусь за «экстремизм» было задержано более 50 человек. Так кто говорит чушь?

Поэтому вряд ли найдется много людей, пожелавших вернуться на предложенных условиях. Из чего следует, что начатая кампания — скорее имитация решения проблемы, чем реальное решение.

Похоже, главная причина, по которой Лукашенко согласился пойти на эту кампанию, находится в совершенно другой плоскости. В Беларуси, чтобы понимать смысл политических процессов, надо вникнуть в психологию одного человека. Нужно внимательно слушать Лукашенко. Он свои даже потаённые мысли всегда проговаривает в той или иной форме. Так и теперь.

Если внимательно вслушаться в то, что сказал Лукашенко на встрече 24 января, то это фактически предложение политическим оппонентам подписать акт о безоговорочной капитуляции. Он готов простить тех, «кто оступился, осознал это», кто «будут, как у нас принято говорить, «ябатьками» еще большими, чем те, кто сегодня нас окружает», «кто стал на путь исправления и хочет загладить свою вину». «Те, кто осознал, кто раскаялся, публичное заявление. Это обязательно. А затем вместе с людьми, общественностью – журналистами, блогерами, кто был на передовой, – мы будем решать, что с ними сделать».

В переводе на понятный политический язык ему нужно ощущение победы, которое не приходит, несмотря на то, что, казалось бы, протест размазан по стенке. Он не видит картину сдавшегося врага. Ему нужен белый флаг, поднятый по ту сторону баррикад. А его там нет. Покаянные видео из тюрьмы больше не греют душу. Потому что все они делаются под давлением тюремщиков. А он хочет, чтобы люди делали это добровольно, жертвуя достоинством ради возвращения. Ему чрезвычайно важно увидеть морально сломленных, самораспятых бывших противников, слезно умоляющих о пощаде – вот тогда может появиться то щемящее чувство победы, которое никак не приходит. Это не столько акт прощения, сколько месть. Ради этого и развернута данная кампания.

28.01.2023 г.