Аналитик: В Беларуси идет демонстративно видимая подготовка к войне

Во Дворце Независимости снова собрали силовиков, чтобы в очередной раз поделиться военными страхами.

На этот раз решили подправить Концепцию о национальной безопасности, а заодно и обсудить законопроект о народном ополчении.

Власти декларируют готовность поставить под ружье 100-150 тысяч «ополченцев», а то и больше. Списки будут создаваться уже сейчас, «чтобы в случае возникновения угрозы эти вопросы не пришлось решать сиюминутно».

«Основной задачей для народного ополчения остается защита прежде всего своего дома, своего имущества и выполнение мероприятий по обеспечению правопорядка совместно с милицией», — заявил министр обороны Виктор Хренин.

Декларации вызывают смутные сомнения: где собираются набрать 100-150 тысяч штыков? В Беларуси, которая два года назад восстала против нынешней власти?

Но раз разговоры ведутся, значит, они кому-то нужны.

Вместе с аналитиком проекта Media IQ Павлюком Быковским попытались разобраться в политической подоплеке этой кампании.

— Во-первых, это видимая подготовка Беларуси к войне. Она демонстрируется, демонстрируется как изменением Концепции национальной безопасности, так и озвучиванием законопроекта о народном ополчении.

В Беларуси существует армия, которая занимает среднюю позицию по индексу военной мощи (по данным Global Firepower Index за 2023 год, ВС РБ находятся на 60-месте из 145 стран) – не так и плохо, но и не совсем хорошо.

Численность Вооруженных сил составляет примерно 50 тысяч военнослужащих, остальные служащие – гражданские лица. Под рукой у меня нет данных, какую часть армии составляют контрактники. Но когда военные эксперты рассуждали о том, сколько штыков Беларусь может выставить на войну с Украиной, называли цифру в 10-11 тысяч человек. Это незначительная часть военнослужащих, способная участвовать в реальных боевых действиях, то есть контрактники, а не срочники.

В таком объеме они не могут представлять серьезной угрозы как самостоятельная сила.

В Беларуси существует территориальная оборона, она управляется руководителями областей и местными властями. А ополчение, о котором шла речь на совещании, — это люди, которым якобы выдадут оружие и отправят по домам.

Речь идет не о всех населенных пунктах, а о тех, в которых нет крупных воинских или милицейских подразделений, то есть, скорее всего — о деревнях. Не секрет, что в беларусской глубинке, особенно на востоке страны, проживает не очень много мужского населения, молодых – еще меньше; на западе, в Брестской области ситуация чуть-чуть лучше, в Гродненской – чуть хуже, но в целом деревня стара и не очень населена. Поэтому ополчение не может быть серьезной силой, хотя силовики и заявляют о намерении поставить под ружье более 100 тысяч человек. Кстати, примерно такая же численность называется и для территориальных войск.

Все вместе напоминает потемкинские деревни и имитацию бурной деятельности.

Другой вопрос: имитация создается «под Лукашенко», или чтобы подыграть ему в спектакле, поставленном для российского союзника? Так или иначе, даже если прямо сейчас принять закон о народном ополчении, то для формирования всех структур, обеспечения ополчения потребуется время. Но ведь сессия палаты представителей откроется только в апреле, ей нужно определенное время, чтобы рассмотреть и принять этот закон, скажем, до начала мая.

А конфликты происходят уже сейчас, если верить официальному Минску. Ложка всегда дорога к обеду. К осени 2023 года, когда Лукашенко боится вооруженного столкновения на своей территории то ли с НАТО, то ли с Украиной, ополчение в нем задействовано быть не может. Оно создается для действий на своей территории, как и территориальная оборона.

Все это, скорее, может работать на идеологическое обоснование милитаризации сознания населения. Плюс еще раз проговорить, что вокруг враги, и они угрожают нашему суверенитету, нашей стабильности, нашему благосостоянию. В целом такой подход может работать, потому что и в авторитарной системе, и даже в демократической внешние угрозы ведут к сплочению вокруг вождя. В Беларуси этот прием пытались использовать неоднократно. Что было особенно заметно и выглядело карикатурно в 2020 году, когда рассказывали страшилки: Польша вот-вот собирается напасть на Беларусь! Но в 2020 году эти угрозы выглядели совершенно бессмысленными – такое своеобразное кабаре, а сейчас, когда значительная часть населения рассматривает вероятность столкновения России и НАТО, такую риторику многие могут воспринять серьезно. И соответственно реагировать.

— Так могут ли власти всерьез рассматривать сценарий создания «народного ополчения»? Сейчас, когда политический кризис заморожен, но не разрешен? Когда вооружение беларусов, два года назад протестовавших против нынешней власти, грозит обернуться против самой власти?

— Повторюсь: власти говорят про населенные пункты, в которых нет Вооруженных сил и подразделений внутренних сил – соответственно, это сельская местность, поскольку в райцентрах есть подразделения МВД. Село и в 2020 году не отличалось большой политической активностью (две трети беларусов живут в городах, в сельской местности меньшинство и оно более возрастное), поэтому прямого пересечения между протестовавшими и потенциальными ополченцами, которым могут выдать оружие, не будет очень сильным. Я не видел самого законопроекта, но на совещании говорилось, что ополчение создается под руководством местных властей. Эксперимент, который проводили в Беларуси в прошлом году, показал, что те знали, кому выдавали оружие для позирования перед телекамерами. Не думаю, что подход при вооружении ополченцев будет чем-то отличаться.

— Вы говорите, что идет видимая подготовка к войне…

— Видимая – значит, власти хотят, чтобы это заметили, чтобы в это поверили как свои граждане, так и россияне.

О реальной подготовке к войне лучше спрашивать у военных экспертов. Как они утверждают, Беларусь провела огромное количество небольших учений по боевому слаживанию, каждое из которых в отдельности не представляет интереса, но их общее количество позволяет считать: беларусская армия подготовилась к чему-то.

Другое дело, она пока не обстреляна, более того — всегда несла потери на учениях в мирное время. Мы видели, как танк останавливался на параде, а независимые медиа смеялись над тем, как он дымился. Беларусская армия не является хорошо финансируемой, не является большой, и ее участие в военных действиях не выглядит как правдоподобная угроза соседям.

Но игнорировать тот факт, что на беларусских полигонах готовились российские военные, что Беларусь использовалась как плацдарм, соседи не могут. И даже 11 тысяч военнослужащих, которые могут быть вовлечены в боевые действия, тоже угроза, пусть и не очень серьезная, ее нельзя полностью игнорировать. Именно по этой причине Украина взорвала мосты, заминировала поля на границах с Беларусью. Даже небольшую угрозу нужно нейтрализовать. Но военные эксперты не считают, что беларусская армия может быть эффективной в реальном столкновении, во всяком случае, таких мнений я не слышал. Скорее, вовлечение беларусской армии в войну вызовет политические и дипломатические последствия, например, намертво привяжет Лукашенко, чтобы он не сумел сбежать от Путина на Запад.