Под разговоры о многополярности мир возвращается к биполярной конструкции

«Самое главное — знать, куда идти и что делать». С этим тезисом, озвученным во время посещения холдинга «Планар», сложно не согласиться. В геополитическом смысле направлений для возможного движения три: мир однополярный, мир биполярный и мир многополярный.

Выбор невелик, но заблудиться можно и в трех соснах. Что уж тогда говорить о трех видах миров. Один неверный шаг и… ты на окраине. А так хотелось бы закрепиться ближе к центру принятия решений.

Если согласиться с государственными СМИ, то архитекторы Беларусской модели свой выбор сделали в пользу многополярного мира. В частности, не проходит и дня, чтобы в самой солидной газете не появилась статья-панегирик ему.

Казалось бы, самое время возрадоваться. Но, увы. Все рассуждения о достоинствах многополярности по факту сводятся к описанию преимуществ… биполярного устройства мира. Чтобы не быть голословным, предлагаю фрагмент из статьи «Рождение новой многополярности: что символизирует визит Председателя КНР Си Цзиньпина в Москву»:

«В целом визит Си Цзиньпина продемонстрировал, что новый полюс политической силы и экономического влияния, альтернативный США и коллективному Западу, уже фактически сформировался и приступил к активному переустройству международных отношений на более справедливой основе».

И где тут многополярность? Первый полюс — США и коллективный Запад. Второй полюс, выступающий в роли альтернативы первому, — Китай и Россия. Два пальца загнули. А где третий, четвертый и последующие полюса?

Многополярность — дитя глобализации

Слово профессору Нью-Йоркского университета (NYU) Михаилу Ямпольскому:

«Путин много говорит о многополярном мире, хотя мечтает на самом деле о биполярном. Господство сегодняшней глобальной экономики — и есть многополярный мир. Он строится вокруг дисперсии центров, которая повсеместно ведет к ослаблению государств и политики. Влияние в мире постоянно смещается в область экономики, а это приводит к упадку традиционных структур власти, которая неотделима от производства смысла».

Что есть власть, неспособная производить смыслы? Вопрос риторический. Главную угрозу для такой (т.е. традиционной) власти представляет не коллективный Запад, якобы ведущий ожесточенную борьбу за сохранение своих позиций, а многополярность, ежедневно порождаемая глобализированной экономикой.

Российский (+ белорусский) мятеж против западного полюса — это мятеж против современной экономической динамики со стороны государств со слабой и неконкурентной экономической базой. Но, как отмечалось выше, такая слабость не отменяет потребности «закрепиться ближе к центру принятия решений». Союз с Китаем надежду на такое закрепление возродил.

Насколько она обоснована? Если обратиться к истории, то с поиском позитивных примеров возникнет проблема. Самоназвание Китая — «Чжун Го», которое переводится как «Срединное государство» или «Срединная империя». На протяжении 4,5 тыс. лет Китай никогда не рассматривал себя в качестве части чего-то, и нет никаких оснований, что в XXI веке он эту традицию пересмотрит. Тем более не может быть и речи о равноправном союзе с современной Россией, наследницей Российской империи, неоднократно унижавшей Китай на рубеже XIX-XX веков.

Во имя идей и морали

Империя империи — рознь. Поэтому из двух империй, выбранных наугад, далеко не всегда можно составить взаимодополняющую пару имперских сапог. В частности, империи, создаваемые национальными европейскими государствами в XIX веке с целью получения прибыли (империи бизнес-проекты) не следует путать с идеократической Российской империей, продвигавшей идею православия, а на заключительном этапе своего существования идею пролетарского интернационализма.

Прибыль есть разница между доходами и затратами. В 60-е годы прошлого века из-за роста национального самосознания народов, проживающих на подконтрольных европейским метрополиям территориях, затраты начали превышать доходы, что и стало основной причиной деколонизации.

Не выдержала испытания временем и Российская империя (СССР), сформировавшая свой альтернативный западному насквозь идеологизированный полюс. Объяснять его печальную судьбы отдельными ошибками отдельных лидеров было бы сверхнаивностью, т.к. сама логика истории подвела черту под интеграционными способностями идеологий.

Какова официальная идеология Кремля сегодня? И к гадалке не ходи для понимания ее строительства вокруг идеи «русского мир». Вот как культурное ядро «русского мира» характеризуетглавный редактор издания «Новая газета. Европа» Кирилл Мартынов:

«На Пасху в церковь ходит 2% российских граждан, и это максимальный показатель нашей духовности. Если идею про скрепы очистить, окажется, что она имеет под собой историю про то, что в целом мы не любим геев, и в этом наше величие…»

Мир, выстроенный на основе одной национальной культуры, какими бы характеристиками она не обладала, не способен претендовать на роль альтернативного полюса по определению.

Но Кремль на строительство альтернативного полюса и не претендует. Кремль одержим проблемой выживания. Ему бы день простоять, да ночь продержаться. Отсюда радость, охватившая пропагандистов Союзного государства в связи с визитом китайского товарища Си в Москву.

***

Согласно классику политологии Карлу Шмитту, политика возникает там и тогда, где и когда возникает враг. СВО, стартовавшая 24 февраля 2022 г., позволила западному миру обрести цель и единство.

Вновь процитирую профессора Михаила Ямпольского:

«Если в России цель войны так и остается непонятной, для окружающего Россию мира эта цель приобретает все более внятные очертания. В глазах экономических цивилизаций Россия определяет себя в качестве варвара».

Без воскрешения политики Запад не решился бы на санкции, противоречащие его экономическим интересам. Но экономика отступила. В условиях упрощенной, бинарной картины мира Запад неожиданно обрел способность претерпевать лишения во имя идей и морали.