Европа – прошлое, а будущее – Китай. Вы уверены?

Китайская полиция активно пользуется очками с технологией распознавания лиц

Мышление склонно оперировать дуальными оппозициями: добро/зло, земля/небо, мужчина/женщина, друзья/враги и т.п. Из этой же серии однополярный/двухполярный мир. Что может быть проще, следовательно, понятней.

В годы строительства коммунизма двум принципам организации жизни «человек человеку друг, товарищ и брат» и «человек человеку волк» соответствовали «наш» и «не наш» полюса.

Любые попытки отыскать общие черты между полюсами расценивались как проявление неблагонадежности. Волчий билет подобным умникам был гарантирован. И это в лучшем случае.

Перестройка с ее новым мЫшленьем и общечеловеческими ценностями границу между полюсами размыла, что позволило американскому политологу Френсису Фукуяме объявить о конце истории. Однако, как показали дальнейшие события, американский интеллектуал поторопился.

Демократию западного типа, встреченную советским человеком на ура, хаос 90-х оперативно переквалифицировал в дерьмократию. Требование наведения порядка стало повсеместным. На практике оно реализовалась в победе на президентских выборах «сильных лидеров» над лидерами национально ориентированными. За примером, полагаю, далеко ходить не требуется.

Однако подобно истории с серебряными ложечками, демократический осадок остался, и в наши дни ни один из политических долгожителей на постсоветском пространстве выступать открыто против демократии не решается.

У них — альтернативный выборы, и у нас — альтернативные выборы. У них — парламент, и у нас — парламент. Перечень совпадений легко продолжить.

Но любители копаться в грязном белье не перевелись. И то их не устраивает, и се их не устраивает. На что не посмотрят, везде им мерещатся симулякры. Даже в черной комнате они умудряются отыскать черную кошку, несмотря на то, что в соответствии с официальной доктриной ее там нет.

Тем не менее несменяемые «сильные лидеры» позволить себе смотреть сквозь пальцы на подобные копошения не могли. Требовался идеологический антидот. И он был сконструирован местными Кулибиными с помощью японской хокку «Запад или Восток — всюду одна и та же беда. Ветер равно холодит».

Да, наши молодые демократии несовершенны. Но они несовершенны в силу своей молодости. А где вы видели совершенные демократии? В Америке? В Европе? Не смешите мои тапочки.

Не сомневайтесь!

Подобные сентенции на страницах государственной прессы не удивляют. Иное дело, когда их высказывают национально ориентированные граждане в своих постах и комментариях в фейсбуке.

Поводом для настоящей статьи послужил пост «Европа — прошлое, Китай — будущее». Автор поста начинает с признания, что, посещая культурные столицы Европы, «вдруг поймала себя на мысли: все одно и то же».

Далее она пояснила: «Мы приезжаем сюда (в Европу — Ред.) именно за прошлым, любуемся им, разглядываем, фотографируемся на его фоне, восхищаемся. Европа — это прекрасное прошлое человечества. А будущее его — в Азии».

Флагман Азии — Китай. Вам хочется аргументов, их есть у автора в избытке:

«Самые простые и понятные: когда я приехала в Китай в 2000 г., в Пекине было две линии метро, к Олимпиаде-2008 их было 15. Тринадцать новых линий метро за семь лет! Где еще вы знаете такие темпы? Когда я приехала в Китай в 2000-м, в стране не было ни одного километра скоростных железных дорог (это тех, на которых поезда движутся со скоростью более 200 км/ч), к концу 2014 их было 16 тыс. км, к концу 2020 — 38 тыс. км, планируется, что к 2035-му будет уже 70 тыс. км.».

Ничего не напоминает? Для тех, кто подзабыл, процитирую: «Главный вопрос — это экономика. Это вопрос номер один. Будет экономика — будет все остальное».

Экономика, как учит Википедия, — «хозяйственная деятельность, а также совокупность общественных отношений». Поэтому экономическая наука проходит по разряду гуманитарных.  Протяженность скоростных железных дорог для нее вторична, а первичны отношения, в которые люди вступают в процессе строительства скоростных железных дорог.

Чем в вопросах отношений Китай способен поделиться с остальным миром? Разве что опытом по организации цензуры в интернете и тотальным внедрение цифрового контроля, оценки и регулирования поведения граждан (система социального кредита).

Первым своим достижением китайские товарищи уже делятся с Россией. Результат не заставит себя долго ждать. Через Россию-посредника китайский опыт придет и в Беларусь. Не сомневайтесь!

Культура имеет значение

Экономический рост не следует путать с развитием. Развитие измеряется не километрами скоростных железных дорог, а долей социокультурного типа человека, именуемого «автономной личностью».

До того, пока эта доля не достигла критического уровня, подушевой ВВП в Европе стагнировал на протяжении полутора тысяч лет, и в 1800 г. был не выше, чем в римской империи.

Немного зауми от культурологов Андрея Пелипенко и Игоря Яковенко:

«Приобретение и видоизменение адаптивных блоков не следует ошибочно принимать за свидетельства развития. Умение стрелять из пулемета не делает архаика не-архаиком. Ни стратегия бытия, ни картина мира, ни система ценностей, ни система экзистенциальных ориентаций при этом не изменяются».

Тем не менее было бы глупо отрицать Китайское экономическое чудо. Для разъяснения его природы потребуется несколько статей, поэтому ограничусь тем, что лежит на поверхности.

Во-первых, китайское чудо не является уникальным. Взрывной экономический рост характерен для всех стран рисовой культуры, не зараженных бациллой социализма. Не зря же за обоснование максимы «культура имеет значение» американский экономист Дуглас Норт получил Нобелевскую премию.

Во-вторых, обязательным условием экономического роста является открытость Западу.

В-третьих, взрывной рост наблюдается лишь на стадии перехода от аграрной экономики к индустриальной, когда миллионы крестьян, переселившиеся в города, готовы работать по 12-14 часов в день за миску риса. Однако по мере приближения к «ловушке среднего дохода» темпы экономического роста падают. Япония и Республика Корея — тому примеры. Да и для Китая с его средней зарплатой выше чем в России двухзначный рост навсегда остался в прошлом.

(Продолжение следует)