Выбор из двух смертей. Почему сдулся Пригожин

Впихнуть джина в бутылку

Как только все началось, многие решили, будто повар сошел с ума. Позволю себе не согласиться. Под пленяющей электорат маской дворового верзилы прятался талантливый стратег, который все давно просчитал.

Думаю, поход на Москву был неизбежен. Правда, его следовало ожидать чуть позже, когда представится хороший повод: скажем, успехи ВСУ или выборы президента России.

Резкий старт обусловлен тем, что «музыкантов» стали зажимать. Это совсем неудивительно. Держать под боком независимую от государства частную армию (в прямом смысле слова) – так себе затея, и в Кремле это прекрасно понимали. Отсюда и попытка легализовать нелегализуемое, заставив вагнеровцев подписать контракты с минобороны.

Разумеется, Пригожин тут же послал их по матушке. Сразу дав понять, что впихнуть джина обратно в бутылку одним легким движением пальца не получится. Однако повар не сомневался, что эта попытка не станет последней. Ночь длинных ножей близилась, и он пошел на опережение.

Это стало заметно примерно за сутки до начала активных действий. Риторика Пригожина вдруг существенно изменилась. Если прежде он крыл матом «штабных крыс» (что ему неизменно прощалось, ибо входило в избранное амплуа), то теперь посягнул на святое святых. Сначала танком проехался по заверениям пропаганды о тотальной неудаче украинского наступления, а затем и саму «спецоперацию» объявил бессмысленной.

Самое интересное, что алармистские заявления Пригожина обстановка на фронте в этот раз никак не оправдывала: там ничего существенного уже которую неделю не происходит. Что ж, повар успешно использовал тактику своего теперь уже бывшего патрона: собственноручное создание угрозы (чисто в информационном поле) для дальнейшей борьбы с ней.

 К тому же, он позаботился о своем «Глейвицком инциденте». Авиаудар  по позициям вагнеровцев эксперты признали фикцией. Зато casus belli был найден.

Впрочем, уже одними своими заявлениями о бессмысленности войны Пригожин нанес удар в самое сердце власти. Оппонентом повара отныне стал не какой-то высокопоставленный винтик, а сам мозг.

Но обратите внимание: напрямик против Путина атаман вагнеровцев до последнего не выступал (непонятный «дедушка» не в счет). Вместо этого он активно эксплуатировал старый сюжет про хорошего царя и плохих бояр. Вот и «марш справедливости» был направлен именно против Шойгу и Герасимова.

Неужели такой тертый калач не понимал, что они – люди служивые, государевы? Не так и много от них зависит, ведь принципиальные решения принимаются этажом выше. Их смещение с постов особо ничего не решало – в том числе, и для карьеры Пригожина.

Разве он не знал, кто его главный противник? И готов был довольствоваться чем-то меньшим, нежели длинный стол в Кремле?

Цугцванг для царя

Да, Путин не упоминался, но явно подразумевался. Не отреагировать на такие выпады царь (прежде сохранявший величественное молчание) теперь уже не мог. Но вот только… какой могла быть его реакция?

Пригожин привел Путина к положению цугцванга: любой ход ухудшает его позиции на шахматной доске. А вариантов у царя было два. Первый – пойти на компромисс и выполнить требования мятежников, уволив Шойгу и кого они еще там захотят. Тогда конфликт обещал быть исчерпанным, да и мало что изменилось бы от потери такого ценного кадра.

Но только одно «но». Царь, который готов идти на компромиссы с возбужденным плебсом – это уже не совсем царь. Такая роль не терпит слабости, и Путин это прекрасно понимал.

Пригожин, впрочем, тоже. Думаю, он ни секунды не сомневался, что Путин выберет второй вариант: объявить вагнеровцев предателями и мятежниками и стать на тропу войны.

Но за этим поворотом царя поджидал очередной цугцванг.

«Автопробег» ЧВК начался именно после того, как ситуация на фронте обострилась. Поскольку войск в России и без того не хватало, почти все, что мало-мальски умеет воевать, занято сейчас именно этим. А вот позади или сбоку от украинской границы можно творить что угодно – как наглядно показали рейды российских добровольцев в Белгородскую область. На удивление успешные для их скромной численности и подготовки.

Потому неудивительно, что колонны вагнеровцев шли с ветерком, не разворачиваясь в боевые порядки. На протяжении сотен километров останавливать их было попросту некому.

 Пригожин умышленно (скорее всего) поставил Путина перед очень неприятным выбором. Остановить, а затем и разгромить вагнеровцев теми силами, которые остались в тылу, вряд ли было возможно. Второй вариант – выдергивать соединения если не из самой линии фронта, то из фронтовых резервов. Это, конечно, увеличивает шансы ВСУ.

А заставляя противника принимать непростые решения, балансируя между двух зол, Пригожин существенно увеличивал собственные шансы.

Нет сомнения, что повар – плоть от плоти путинской системы: коррупция, милитаризм, националистический популизм…  Во многом, он был этой системой создан: такой продукт вряд ли мог появиться в каком-либо другом государстве. А значит, понимал ее логику и знал слабые места.

Но почему же тогда он вдруг пошел на попятную? Почему принял решение, о котором будет спорить еще не одно поколение историков?

Победного марша не получилось

В тех кругах, которые для Пригожина ментально близки, есть простое жизненное правило: достал перо – бей. В противном случае тебя ждет как минимум политическая смерть.

Не разуметь этого он не мог. И наверняка знал, что второй попытки уже не будет. Тут только дай слабину – и ты мигом превратишься в тыкву, растеряв и войско, и активы, и авторитет.

Так в чем же причина? В психических качествах самого повара (хотя раньше он, вроде, никогда не проявлял нерешительности), в суггестивных способностях Лукашенко? Тот, пожалуй, единственный, кто выиграл в этой ситуации, набрав немалые политические очки.

Или в данном случае Пригожин действовал не как подсевший на кураж пацан, а как опытный шахматист? И планировал ходы после объективного анализа ситуации.

Невзирая на аплодисменты, с которыми вагнеровцев встречали в Ростове, войну за умы Пригожин, судя по всему, проиграл. На него дружно окрысился практически весь Z-истеблишмент. Даже Кадыров назвал его предателем. Даже «военкоры». Да что там – даже Гиркин. То есть, даже те, кто еще недавно ругал власти последними словами.

Вряд ли Пригожина это сильно беспокоило. Он давно понял, что в нынешней России народное мнение и прочая мягкая сила играет лишь второстепенную роль. Во всяком случае, куда меньшую, чем длина ствола.

Однако насколько решительными были бы сами вагнеровцы, объявленные предателями? Как бы они себя повели, когда им предстояло столкнуться с регулярными войсками – что ожидалось уже вечером той же субботы?

В том, что столкновения были неизбежны, сомневаться не приходилось. Победного марша на Рим, на который, видимо, рассчитывал Пригожин, в итоге не получилось. Самым вероятным вариантом развития событий казалась не быстрая победа или тотальное поражение, а что-то третье. Назовем этот вариант Тушинским, используя известные исторические аналогии. Смута могла длиться месяцами, перейдя из активной фазы в затяжную. Со всеми вытекающими последствиями. В том числе, и для Пригожина.

Возможно, взвесив все риски, он пришел к выводу, что политическая смерть в данной ситуации – это еще не самое страшное.  Физическая ведь намного больнее.

А жить можно и на пенсии. Тем более, природа в Беларуси красивая.