Недавно Сеть умилил трогательный документ. Петербургские защитники историко-культурного наследия обращаются к нашему (да, не ихнему!) всему. Челобитники просят его о конкретной милости – остановить снос очередного исторического здания в центре Питера, которым в свое время владел уроженец Пинска Иссахар Басевич.
Что же это – свидетельство той роли, которую Батька приобрел в «узком мире» после нейтрализации мятежа Пригожина? Или же вопль вопиющего в пустыне, не имеющий ни единого шанса быть услышанным в нынешний разгул капиталистического патриотизма?
Подоплека этой истории нам до боли знакома. Есть никому не нужный старый дом в козырном центровом месте. Есть инвестор, готовый превратить его во что-то полезное и прекрасное. И есть зануды-нищеброды из каких-то подозрительных организаций, которые сунут прогрессу палки в колеса.
В Беларуси с такими организациями пару лет назад решительно разобрались: нечего тут под ногами путаться. Под удар попало даже общество охраны памятников, созданное еще советами в далеком 1965 году. Да что там… орнитологи, бортники, моржи – все пошли под нож..
В России оно, конечно, тоже к этому идет. Но, как водится, с проволочками. Страна большая, врагов у нее много. Со всеми сразу и не справишься.
Вот поэтому защитники наследия до сих пор регулярно устраивают свои бесовские пляски – экскурсии, пикеты, мотопробеги, всякие, извините за экстремизм, цепи… Дом Басевича стал для них в Питере объектом знаковым. Чего только они не вытворяли, чтобы его сохранить! Даже провели независимую экспертизу, которая пришла к выводу, что слухи о невозможности восстановления памятника инвестором сильно преувеличены.
История семиэтажного особняка типична до боли. Построенный на излете «прекрасной эпохи» (за два года до начала Первой мировой), он недолго был воплощением шика и роскоши. После революции его превратили в большую коммуналку, и поскольку ремонтировать ее было недосуг, уже к концу века она стала постепенно превращаться в аварийную.
Но на дворе была новая историческая эпоха. Казалось бы, в связи с ее наступлением у дома должно было открыться второе дыхание. Он однозначно воспринимался уже не как пережиток буржуазных времен, а как важный объект наследия Петербурга. Значит, имел все шансы воспрянуть в прежнем величии, на радость потомкам. Да не тут-то было…
Энтропия продолжалась. Если еще лет десять назад в здании жили люди, то уже на фото начала двадцатых оно стоит без крыши. Процесс разрушения форсировали многочисленные пожары. Обычно в таких случаях подозревают злой умысел, но вполне возможно, что все куда прозаичнее. Заброшки очень любят «асоциальные элементы», а они очень любят алкоголь и не всегда тушат бычки.
В общем, буквально на глазах нынешнего поколения питерцев особняк деградировал до безобразия. Как поступают в данном случае ответственные градостроители? Неужели бьют себя в грудь и исправляют свою прежнюю халатность? Да нет, правильный ответ – отдать убитый дом инвестору. Который предложит снести все, кроме фасадной стенки, и построить что-то побольше да покрасивше.
В данном случае это даже не офисный центр или гостиница, а интернат для одаренной молодежи. Дом Басевича попал в зону интересов Бориса Эйфмана, который за бюджетные деньги расширяет свою хореографическую империю. Но с точки зрения охраны наследия эта деталь не так чтобы очень существенна: какая разница, если памятника больше не будет.
Борьба активистов с классиком балета длилась лет семь. И предсказуемо закончилась победой сильнейшего. Не так давно одряхлевший дом, предварительно исключенный из списка объектов наследия, наконец-то начали сносить.
Активисты пошли на радикальные меры: кто-то даже пытался забаррикадироваться в здании. Но стоит ли говорить, что этот шаг ни к каким результатам не привел – как, впрочем, и все остальные?
Надеяться теперь можно лишь на вмешательство потусторонних сил. Координатор движения «Живой город» Дмитрий Литвинов объяснил порталу «Подъем» свой нестандартный шаг следующим образом:
«Лукашенко неоднократно помогал нашей стране разрешать куда более сложные кризисные ситуации и показывал, что способен на неординарные и эффективные действия. Возможно, просто одного обращения белорусского лидера к нашему губернатору или к Эйфману хватило бы для пересмотра проекта и сохранения более значительной части здания, чем предполагается сейчас».
Чем закончится эта история, говорить пока рано. Не исключено, что адресат воспользуется случаем, дабы блеснуть своей мудростью и величием в глазах соседнего народа. Но скорее всего реакции не последует. Слишком мелкая сошка, чтобы на ней пиариться. Да и тема какая-то мутная.
В обращении говорится:
«Мы хорошо знаем Ваше бережное отношение к объектам культурного наследия и историческим зданиям на территории Беларуси. Такому отношению здесь в России мы можем только завидовать».
Сложно сказать, что это – заискивающий комплимент, либо же честная наивность.
В любом случае, придется мне по розовым очкам врезать. Ведь история с домом Басевича, увы, не уникальна.
Первое, что приходит в голову – конечно, минская электростанция. Но примерно так же поступили, скажем, в Бресте, где на пешеходной Советской улице еще недавно стоял не то чтобы шедевральный, но вполне колоритный столетний домик. Потом пришел богатый инвестор и предложил его улучшить, оставив от прежнего только фасадную стенку и увеличив полезные площади в разы. Для этого предлагалось возвести над прежними двумя этажами четырехэтажный стеклянный нарост.
Общественность возмутилась, Минкульт ее поддержал: дескать, нельзя так с памятниками… В итоге, было принято соломоново решение: снести все нафиг вместе с фасадной стеной, а потом отстроить заново, вставив пару фрагментов последней. Местные власти это даже обосновали с помощью умного греческого слова «анастилоз».
В Пинске, откуда родом инженер Басевич, за последние пару десятилетий покосили тоже немало. Больше всех пострадал атмосферный некогда район Каролин в связи с желанием вот-того-самого создать в городе свой университет и посыпавшимися на него инвестициями. На месте колоритной деревянной застройки появился претенциозный архитектурный китч.
Обидно это еще и потому, что в Пинске есть кварталы с самой заурядной деревянной застройкой, которые здравствуют до сих пор – до них просто никому нет дела. Лучше бы ими пожертвовали для освоения денег.
Но это вы любому инвестору скажите. Ему же хочется поближе к центру. У него амбиции, планы. А на писк каких-то активистов, считающих, что каждый город должен иметь уникальное лицо, пусть себе и со своими морщинами – а не яркий агрогламурный макияж – можно не обращать внимания.
* * *
Что характерно, подобные конфликты возникают в самых разных государствах, даже демократических. Очень много их было, к примеру, в Киеве – причем не только во время Януковича, но и уже после. Говорят, не исключение и страны Балтии.
То есть, их нельзя считать симптоматикой чисто российской, или там беларусской.
А избежать варварства можно лишь одним способом – предоставив последнее слово непредвзятым экспертам из области архитектуры и градостроительства. Пусть они и определяют, что ценно и что нет, и чем можно пожертвовать, чтобы заброшка получила вторую жизнь, но вконец не потеряла лицо. Причем определяют коллегиально и аргументировано.
Но даже верить в то, что именно специалисты у нас когда-нибудь будут иметь последнее слово, пока очень сложно. Вот отчаявшиеся защитники наследия и несут челобитные.
Список Всемирного наследия UNESCO в последнее время пополняется неохотно (особенно если речь идет о материальных…
«Начальство делает вид, что нам платит, мы делаем вид, что работаем» — таков был ответ…
«Мы абсолютно не прячем то, что мы кого-то будем поддерживать. Это естественно. Если бы мы…
Наша национальная особенность согласования частных и коллективных (далее, государственных) интересов заключается в том, что при…
В прошлом году получили от экспорта продовольствия 8,3 миллиарда долларов, а для обеспечения этого показателя…
Суть рыночной экономики — в реализации личных интересов граждан, побочным результатом чего является рост общественного…